Михаил Высоцкий - Все в свое время [СИ]
Но до "работы" Эдварду дойти так и не удалось. Его отвлекли странные, непривычные звуки — частые щелчки, как будто стреляют очередями из лука, и глухие удары, как падает с высоты нечто тяжелое. И тут же все охотники, свободные, занятые делом, и даже спящие, дружной волной при полном параде бросились в сторону городских стен. Как только они успели за секунду накинуть свои легкие тканевые туники-доспехи и вооружиться? Даже при боевой тревоге по уставу британской армии положено больше времени на подготовку. Эдварда с собой, естественно, никто не звал, но напряженные сосредоточенные взгляды не могли его оставить равнодушным. В Эдварде проснулся офицер: он не может оставаться в стороне, когда гражданское население под угрозой, и даже если его помощь не понадобится, он должен знать, что происходит. В крайнем случае постоит сбоку. Живя в городе Верных Псов, парень не только работал, спал, ел и рассказывал сказки — он учился сражаться, как сражаются Верные Псы. Особой, легкой манерой, тут академические уроки фехтования были скорее помехой, в бою без правил любой из местных мальчишек за минуту заколол бы чемпиона Британии. Учился пользоваться мечом и луком, чувствовать специально сплетенные для него доспехи, учился не отражать удар, а уходить от него — среди хищников Мертвых Земель почти каждый был физически сильнее человека, и даже при скользящем ударе мог сломать оружие и руку. Получалось средне, но, по крайней мере, в открытом бою он бы не был больше обузой. Без плазменной пушки, без углепластиковых боевых костюмов особой прочности, в плетеных из веток ивы доспехах с примитивным железным мечом — сталь была слишком дорога, чтоб переводить ее на оружие — пародия на дикаря из дешевого голографического фильма, а не представитель одного из древнейших дворянских родов Британии. Тем не менее, здесь воевали именно так, и воевали успешно. Там, где лучшие британские солдаты погибали тысячами, охотники Верных Псов прошлись бы без потерь, для них это легкая прогулка.
Когда одетый и снаряженный Эдвард добрался до городских стен, еще ничего не началось. Охотники стояли плотной группой, но их напряжение было не страхом, а готовностью к бою. Кем бы ни был пока еще незримый враг, Верные Псы были готовы к встрече — сотня таких воинов любому может дать отпор. Осталось только понять, что на этот раз несет им угрозу. Нит был далеко, в самом центре толпы, потому Эдвард обратился к Рону Седому — истребителю лет двадцати пяти, по меркам Верных Псов — почти старику, одному из самых сильных и авторитетных воинов, с которым сдружился две недели назад на вырубке деревьев в миле от городских стен.
— Рон, что происходит? Почему вы все собрались здесь?
— Они пришли. Пока защитники еще справляются, но их слишком много. Они прорвутся через стены, и тогда мы их встретим.
Загадочные они — те самые не имеющие имени существа, которые убили Элис. Тогда в горячке боя Эдвард даже не успел их толком рассмотреть, да и старался как можно реже вспоминать те минуты. Но теперь настало время познакомиться с самыми опасными хищниками Мертвых Земель, которых Верные Псы искренне считали первыми врагами всего сущего. Если с другими видами можно жить бок о бок, то их — только уничтожать. До последнего. Истреблять, пока последний из них не исчезнет с лица планеты…
Первая тварь в совершенно противоестественным прыжке перемахнула через высоченные стены, а за ней, одна за другой, последовали ее товарки… И закипел бой… Первые несколько секунд Эдвард был в стороне, и успел рассмотреть своих врагов — его чуть не вырвало. Более отвратного существа парню еще не доводилось видеть. Метровая серая крыса с тигриными лапами, облепленная пузырящейся слизью, хвост-змея с тяжелым острым лезвием на конце, маленькие прикрытые роговыми пластинами глазки, змеиный язык, крокодилья пасть с тремя рядами акульих клыков, и самое мерзкое — пара шевелящихся щупалец, которые торчали с двух боков и жили своей жизнью. Существо, которое просто не может возникнуть в процессе эволюции, плод больного воображения кровавого маньяка, Господь такого не мог сотворить. Машина, созданная убивать. Такому действительно не место ни под солнцем, ни под облаками, и даже на имя оно не заслуживает. Люцифер плененный, владыка ада, до конца времен застывший над Лондоном, прекраснее этого чудовища — он хоть и страшен, но гармоничен, а это… Прямой вызов мирозданию и здравому рассудку, но чем-то очень знакомый…
Додумать свою мысль Эдвард не успел — за первой тварь последовала вторая, третья, четвертая… Как бы ни старались защитники, они повалили толпой, и вовсе не собирались сражаться по-мужски. Они стремились в центр города. Туда, где женщины, дети, безобидные, беззащитные, и единственным препятствием на их пути была жалкая кучка людей. Которая вовсе не горела желанием приносить в жертву своих дочерей и жен. Верные Псы стали стеной, и пока жив последний охотник — им никогда не пройти в город…
Бой был страшным. Скорости, которые Эдвард даже не мог себе представить, охотники прямо в упор выпускали очереди стрел, истребители принимали на себя удары когтей и клыков, чтоб ответить смертоносными выпадами. Следопыты, на первый взгляд самые бесполезные в бою, все это координировали — только их "зрение" позволяло Верным Псам хоть как-то ориентироваться в этом адском бульоне. Но Эдвард этого не видел. Он сражался наравне со всеми, его охватил странный боевой азарт, который можно назвать холодным: не опьянение, а кристальная четкость, когда чувствуется каждая слизистая ворсинка на теле врага. Эдвард не видел бой в целом. Он не видел, что другим охотником приходится его постоянно прикрывать, не видел, что, когда их стало слишком много, Верные Псы начали организованно отступать, и на неслышный призыв отозвались молодые — мальчишки одиннадцати-пятнадцати лет, которые только и ждали этой минуты доблести. Эдвард не видел Нита — охотник опять, в который раз, потерял свой лук и меч, и то, и то было сломано их ударами, и теперь сражался одним лишь стальным кинжалом, семейной реликвией. Эдвард не видел, как не выдержал ритм боя Рон Седой — его сердце билось с перебоями, сок жизни вытекал полноводной рекой, но опытный истребитель просто не мог позволить себе умереть, и потому сражался, голыми кровоточащими руками вырывая щупальца своего врага. Эдвард ничего этого не видел. Как и когда-то, на лесной поляне, был только он, противник, и тот, кто прикрывает со спины — тогда это была Элис, теперь — все Верные Псы, весь народ, ставший ему новой семьей. Точным ударом распоров брюхо твари и отпрыгнув от брызнувшей во все стороны ядовитой крови — зеленая густая жидкость просто не могла быть ничем, кроме яда, он уже двигался дальше, отражая своим мечом направленный в спину какого-то следопыта удар. А через миг и сам с трудом увернулся, пропустив движения клинков на хвосте в дюйме от тела, чтоб в следующую секунду перерубить чью-то лапу. Ему казалось, что тело стало легким, меч невесомым, а движения намного быстрее, чем он привык. Тогда, в прошлый раз, чудовищ не смогли остановить плазменные пушки, гранатометы и ГКРы, а лишь доблесть солдат и чудо, теперь помогли мечи, луки и город. Лишь потом Эдвард понял, что в горячке боя время для него действительно замедлило свой ход, воздух стал плотнее, а стремительные ядовитые клыки не поспевали за хрупким человеческим телом — город заступился за своих детей. Он не мог остановить врагов, убить их — он и так изрядно проредил их ряды, лишь каждый четвертый перебрался через стены, а остальные так и остались там, сраженные защитниками. Но он помогал своим детям, как мог — давал последний вздох тем, чье сердцу уже остановилось, давал возможность видеть не только глазами, быть быстрее, сильнее и точнее, чем могут быть люди.
Сущая мелочь, но именно она и принесла победу. Эдвард так и не понял, что произошло — просто в один прекрасный момент они закончились, и как-то так оказалось, что Верные Псы смогли выдержать эту атаку, почти не понеся потерь. Больше сотни крысино-тигрово-крокодило-осминожьих тел, их тел, никто не собирался подсчитывать это зеленое месиво, и всего пятеро погибших людей — Рон Седой, истребитель, его сердце не выдержало горячки боя, Кар Цветок, следопыт, он был недостаточно ловок, удар их когтей раздробил ему колено, так что он не смог увернуться, когда кто-то из них "взорвался" и облил его с ног до головы своей ядовитой кровью. И трое молодых, они пришли на помощь старшим, и теперь имя получат только в голубом мире. Точнее двое молодых, и…
Эдвард не верил. Смотрел, видел, но не верил — ему хотелось выколоть себе глаза, чтоб эти два подлых существа не причиняли опять эту щемящую боль. Ему хотелось сойти с ума, уничтожить весь этот мир, и заставить тех, кто сотворил все это, страдать точно так же, как страдал он. Еще этой ночью он рассказывал ей сказку про рыцаря и деву-воина, еще утром они простились, и Нета нежно улыбнулась ему и погладила по небритой щеке. Молодая девчонка, младшая сестра, в сплетенных на скорую руку ивовых доспехах, с мечом, который он сам выковал и подарил ей дней десять назад. Мертвая. Она так хотела почувствовать себя героиней сказки, девой-воином, которая рука об руку со своим любимым побеждает врагов. Она хотела жить, любить и быть любимой, всегда хотела быть чем-то большим, чем машиной по производству детей. Она мечтала посмотреть мир, и боялась, что Верные Псы будут над ней смеяться, не такая, как все, Нета… Ей бы еще играться с куклами, целоваться на первых свиданиях и гулять под луной, а она лежит в луже собственной крови… Мертвая. Красивая, милая, с застенчивой улыбкой, которую не смогла стереть даже смерть, ей было не место в этом бою, она погибла, не успев даже дотронуться до своего первого врага. Погибла счастливой. Всю свою жизнь она искала сказку, а нашла смерть — смерть пришла через ночные разговоры, чтоб разлучить Эдварда с еще одним близким человеком. Сначала Элис, теперь Нета… Одна пошла за ним в ад, потому что так любила, что не могла бросить, вторую он сам привел на плаху, хоть ведун и предупреждал, что слова творят реальность даже в большей мере, чем может себе представить человек, и мы должны нести ответственность за свои поступки. Теперь он жив, он — победитель, вокруг радостные лица, Верные Псы поздравляют друг друга и смеются, счастливые, что битва оказалась выиграна столь малой ценой. А Нета больше никогда не услышит сказки, никогда не увидит солнце, не станет девой-воином и не найдет своего рыцаря… Она лежит у его ног… Мертвая.
